Командир целинной автороты майор Киселев крепко спал в номере гостиницы совхоза имени Чапаева. День был трудным. Его рота еле справлялась с вывозом зерна от комбайнов, работающих по уборке урожая на полях совхоза. Урожай выдался на славу, селяне ликовали, а солдаты Киселева еле поспевали вывозить пшеницу в закрома совхоза. Майор сомневался о выполнении данного директору совхоза слова о досрочной уборке урожая. Поэтому все командование роты было расписано по местам уборки, где то и дело приходилось решать на ходу разные вопросы по обеспечению бесперебойного движения потока машин, вывозящих зерно. Майор тоже целыми днями колесил по полям совхоза, помогая подчиненным решать возникающие вопросы. Бывало и так, что его газик наматывал по триста километров в сутки, к концу которых он с водителем был похожим на выжатый лимон. Вот и сегодня, только поужинав, он завалился спать, так как с семи наступающего утра эта ездовая карусель повторялась. Едва сон успел приковать его голову к подушке, как он почувствовал, как чья-то рука энергично трясет его за плечо.
— Товарищ майор, проснитесь! Беда! Директор просит вас срочно прибыть к нему в управление… — доложил вестовой.
Киселеву, как военному человеку, было уже не привыкать к таким экстренным вызовам совхозного начальства, понимая, что зря поднимать его не будут. Он быстро встал, сунул голову под прохладную струю крана, отряхнулся, быстро оделся и пошел к ожидавшей его директорской «Волге». Когда он вошел в кабинет директора, то увидел за столом все правление совхоза, а директор нервно прохаживался по кабинету, то и дело бросая ненавистные взгляды на главного ветеринара совхоза.
— А это уже которая? — грозно спросил он.
— Семнадцатая, Руслан Комбулатович…
Комроты наклонился к уху симпатичной блондинки, лет тридцати пяти, председателю профкомитета совхоза и прошептал; «Что случилось, Светлана Александровна?»
— Худо! У нас внезапный падеж свиней, — прошептала та, убрав с ресниц упавший с головы локон.
— И давно? — придвинулся к ней поближе майор.
— Сегодня началось…
— Только этого нам нехватало! — буркнул в ответ майор и посмотрел на директора.
Тот понятливо кивнул и громко сказал:
— Петр Алексеевич. Уже два часа бушует в загоне у свиней африканская чума. Свиньи умирают одна за одной. Выручай нас…
— Как? — поднялся майор, не понимая, в чем же заключается новая, поставленная перед ним задача.
— Надо бросить всю вашу роту до последнего солдата на вакцинацию свиней…
— Но у меня все люди в поле, они же пшеницу возят…
— Это я знаю. И знаю то, что с двенадцати до пяти они все отдыхают прямо в машинах у комбайнов. Спасибо вам за это. Но сейчас надо всех кинуть на борьбу с чумой… Иначе все наши хрюшки к утру погибнут…
— Так сколько же надо выделить людей? — не отступал майор.
— Всех до единого. Даже кошеваров, дневальных и прочую службу. Водителей собрать с машинами на футбольном поле, их должно быть сто, сам проверю, всех проинъекцировать, затем в автобусы и отвезти в загон в распоряжение ветеринаров. Всех остальных отвезти туда же. Короче, всю роту на футбольное поле, а оттуда в загон… А сейчас всем задрать рукава, сейчас главный ветеринар совхоза всем сделает инъекцию против чумы. Начнем с меня, — заключил директор и закатал рукав рубахи.
— А все же как с вывозом зерна? — не отступал майор.
— Черт с ним! За ночь ничего с ним не случится! Комбайнеров уколоть прямо у камбайнов! — повернулся директор к приближающемуся шприцу.
— А много свиней-то? — спросил майор, морщась от укола иглы.
— Да так. Ерунда. Не более шести с половиной тысяч, за исключением уже погибших.
— Быть по — вашему, Руслан Комбулатович! — ответил майор и повернулся к вошедшему замполиту.
— Поднимай, Петрович, всю роту по боевой тревоге и всех на стадион. Всех до единого. В казарме оставить одного дневального.
Когда руководство совхоза прошло вакцинацию, директор пригласил майора в свою машину и они выехали в свинарный загон.
Директор посмотрел на хмурого майора и тихо сказал:
— Да! Великовато свиное стадо у Руслана, Пожалуй, до утра не управимся. Да и солдаты уже почти с ног валятся, — заметил замполит.
И тут снова появился директор. Его наметанный глаз тут же заметил, что операция «Смерть чуме!» заметно снизила темпы.
— Зам. Скажи матросам, как закончат, всех в баню, там по стакану водки и сытный завтрак и спать, — посмотрел он на часы, до 16-00, а затем обед и всех в поле. Комбайны все перегружены стоят.
— Но у нас так нельзя! В армии не пъют! — начал было замполит, но директор только улыбнулся и ответил:
— А разве стакан водки — это пъянка. Это скорее катализатор к хорошему обеду для поднятия аппетита. Так говорил мой отец, вспоминая о боях в Отечественную…
— Но то ж война, — потянул зам… А нам по уставу не положено…
— Слыхал, Петрович, что сказал директор? — повернулся к замполиту командир.
— Слыхал. Но не положено ведь!
— При чуме все положено. Кутузов так спасал своих солдат от чумы. Слыхал?
— Нет. Неужто микробы чумы боятся алкоголя?
— Все, кроме нас. Мы же с тобой прошли медобработку. Пойди к машине, там на заднем сидении бутылка со стаканом. Твоя доля осталась, — пояснил командир.
— Зам скоро вернулся, утирая рот носовым платком.
— Оно и лучше как-то стало, — весело заметил он.
— То-то. Надо слушать старших, сказал командир и посмотрел на директора. Тот усмехнулся и сказал:
— Молодец майор! Быть тебе генералом. А сейчас ступай в автобус. Отвезут тебя в сауну, потом поспишь, а к 16-00 доложишь о готовности роты…
Солдаты, узнав про заветный стакан сразу повеселели и так заработали, что к 7-00 утра операция «Смерть чумы» была завершена.
— А теперь по-коням, друзъя! Командир — в сауну, иди в мою «Волгу», а мы с замом пойдем донесение писать, а потом тоже к вам присоединимся…
Майор подошел к «Волге», открыл заднюю дверцу и, не успев сесть, почувствовал как чьи-то белые руки обхватили его шею. И тут же его рот кто-то заткнул тихим, долгим, в засос, поцелуем. Он сразу догадался, что это была Светлана Александровна, которая в последнюю неделю бросала на него многозначительные взгляды. Но он, как истый джентльмен, делал вид, что не понимает ее немых сигналов, зная, что она — любовница директора, а «на чужой каравай рот не разевай» было его любовным кредо. А тут, надо же, сама на шею кинулась.
— Поехали, Петя! Сначала ко мне домой, захвачу кое-что, а потом в сауну, — сказала она шоферу. Видя, что майор начинает засыпать, она опустилась на колено, расстегнула ширинку его брюк, запустила руку и из спящего молодца быстро получила могучего воина.
— Так держать, майор Киселев! — воскликнула она, выбираясь из машины. Через пять минут она снова появилась у машины с березовым веником в руке и с сумкой, где позвякивали две бутылки конъяка и стаканы.
Перед тем, как войти в сауну, майор, подмигнул ей и лукаво спросил:
— А как на сей маршрут отреагирует Бекузаров?
— Положительно, Петр Алексеевич! Он до конца уборочной подарил меня вам…
— Царский подарок? — хмыкнул майор.
— Похоже, что царский подарок (2).
— Он не только на сегодня подарил, а на всю оставшуюся жизнь…
— Как так? Он сегодня, как и я, прочитал эту телеграмму, — протянула она знакомый ему листок. Где была только одна строчка. «Для развода нужно только твое согласие. Можно телеграммой Инга».
— Ведь ты согласен дать ей это? — спросила она.
— Давно это мы решили вместе. Инга не хочет от меня иметь детей! Ее родственники в Риге этого не хотят. Ей уже там и жениха из своих нашли. Осталось только получить штамп в паспорте. Вот ей и не терпится.
— А меня возьмешь в жены? Я — холостячка, детей нет.
— Руслан как посмотрит на это?
— Он сам мне это предложил. Ему не жена нужна, а любовница и желательно не одна.
— Значит это подарок совсем не царский?
— Ну, почему же? Ему было очень неудобно порвать со мной. Но я сама упросила его подарить мне тебя.
— Ты знала о моем разводе с женой?
— Да. С неделю была такая же телеграмма. Я придержала ее, но Руслан знал о ней и не разрешил мне показывать тебе. Сказал, что у человека может быть все еще наладиться и незачем сыпать ему соль на рану, но мне посоветовал взять над тобой шефство. А я влюбилась вдруг, как кошка. Закрою глаза и тебя вижу с грустным взглядом из-под твоих черных бровей. Все думала: « И чем же не подошел ей этот человек?»
— А почему теперь решила?
— Бекузаров посоветовал. Так и сказал: «Бери его, Света в свои руки и будет он тебе лучом света в темном царстве».
— Так вот почему, Света, ты стала делать мне «глазки». А я думал, что от чистого сердца, а выходит по поручению начальства? Как говорят, без меня, меня женили… «. Нахмурился майор и закурил. — А вдруг в кровати я не подойду тебе? — продолжил он, прижавшись к ней боком от удара сидения подпрыгнувшей машины.
— У тебя есть возможность проверить это.
— Где? — он сделал вид, что не понимает ее.
— Сейчас в сауне. А потом каждую ночь у меня дома…
… В сауне было жарко, но березовый веник создавал тот комфорт, о котором он знал на своей родине в подмосковье. В их деревне тоже были березы и русские бани. Он очень любил свою деревню и мечтал жить там после службы.
Они разделись в предбаннике догола и, взявшись за руки, перешагнули порог парилки. Она забралась на самую верхнюю полку, свесив ноги так, что они становились на его плечи. А он хлестал