… — Да, дорогой… Узнал? Привет еще раз… Ты один дома, жены нет?… Слушай, ты сегодня говорил насчет кассеты… Да, той самой… Слушай, ну я это… созрела… Хочу посмотреть… — слышал Тимка бодрый разговор матери по телефону, как только они пришли домой. — Принесешь?… Завтра утром? Ну, давай… Всё, спасибо тебе! Целую…
Тимка сидел на диване и вслушивался в телефонный разговор. Тот бодрый тон, которым мать разговаривала с доктором, даже не стесняясь, что сын знал об их связи, возбуждали его. А игривость и беззаботность, словно ничего и не было, заставляли Тима совершенно по другому смотреть на свою мать, как на женщину. Многое из того, что он слышал от своих друзей-студентов, касающееся женщин, совпадало. Мать, похоже, была из рода нимфоманок, для которых сексуальное удовлетворение стояло на первом месте, а моральные принципы были, похоже, были на втором, третьем, а, может быть и на сто четвертом. И это очень удивляло Тимку, ведь ещё несколько дней назад он даже не представлял, что будет трахать свою беременную мать, словно обычную телку. С той лишь разницей, что она не брала денег, выполняла всё охотно, была родная и прекрасно готовила.
— Ну, как и обещала, я поговорила с доктором. — вошла, улыбаясь, мать. — Так что, теперь дело за тобой.
— Да, мам… — произнес Тимка, отрываясь от своих раздумий. — Молодец, я это ценю. Спасибо!
— Что, так интересно посмотреть? — лукаво улыбалась мать.
— Да, очень! — ответил сын. — Тебе бы тоже понравилось…
— Посмотрим… Ну, что… Ужинать, или… ? — её тон, вся её лучезарность просто слепили Тимку.
Теперь он прекрасно понял слова отца, да и своих друзей, познавших радость секса. Женщина всегда счастлива, когда любима, желанна и… сексуально удовлетворена. Эта нехитрая по сути формула женского счастья, которая уже не один век вводила величайших мыслителей в тупик, внезапно раскрылась перед Тимом во всей своей простоте и правоте.
— Пожалуй, поужинаем, мам… — лукаво смотря на мать, произнес сын и продолжил. — А потом и…
— Хммм… — улыбнулась мать. — Ну, тогда я пошла кормить моего котика, а то он меня съест, как мышку…
— Рррр… мяу… — подыграл ей сын.
— Ой-ой… бегу, дорогой ты мой котик… — продолжила игру мать.
Тимка подпрыгнул с дивана и вмиг очутился около матери. Его улыбающееся лицо встало напротив лица матери.
— Рррр… — зарычал он, продолжая играть.
— Ну, не рычи, мой львенок… — с этими словами мать прильнула своими губами к его губам, и они слились в жарком поцелуе. При этом руки сына обнимали и ласкали материнский зад через обтягивающее платье, которое мать так и не успела снять.
— Обещай мне, что кассету мы посмотрим с тобой вместе? — спрашивал в возбуждении сын.
— Обещаю… обещаю, родной… — продолжая нежно целовать его, отвечала мать. — Ты что, уже видел эту кассету… ?
— Да… у друга… — возбужденно отвечал Тим.
— Аммм… ннн… ну и как?… — целуясь спрашивала мать. — Хорошо там бабам засаживают?…
— Очень… там просто… — Тимке не удалось закончить, поскольку мать в очередной раз впилась в его губы.
— Ммм… не говори… — прошептала мать. — Лучше посмотрим…
Поласкавшись еще немного, мать поспешила на кухню, разогревать ужин, а Тимка переодевался у себя в комнате. Затем он поспешил в ванную, поскольку подмыться было просто необходимо…
Через некоторое время наша парочка мирно сидела за столом и ужинала. Ужин протекал тихо и неторопливо.
— Уууу… — внезапно улыбнулась мать, потирая живот. — Ребенок пихается… Рожать уже скоро.
Она смотрела на сына, слегка прищурив глаза и потирая живот. При этом её халат непроизвольно задирался, увлекаемый её рукой.
Эти слова матери мгновенно воспалили и без того воспаленное сознание юного любовника. В голове у Тимки вновь всплыли кадры, просмотренной накануне у друга, видеокассеты. Он вдруг почувствовал руку матери на своей руке, ласкающей её грудь.
— Вот тттаааккк… — она с силой сжимала свою грудь вместе с рукой сына. — Сильнее, милый… Дддааа…
Тимка с силой сжал грудь матери и из её уст вылетел первый стон.
— Мммм… ддааа… Ещё!… — шептала она. — Да… тааккк… Ммммннн… ааааннн… Здорово!… Ещё!…
Сын следил за реакцией матери на его действия и чувствовал её затвердевшие соски в ответ на его сжатие. Он плавно скользнул своей рукой на беременный живот и попытался немного надавить на него. На его удивление мать отреагировала на это вполне спокойно и даже сама подалась вперед, на его руку.
— Тебе нравится? — холодно спросил Тимка.
— Дддааа… делай так… дддаааа… — шептала мать, подаваясь вперед.
— Хммм… Мне кажется, что тебе пора на очередной осмотр, мамочка… — уже уверенно надавливая на живот, холодно произнес сын, по-особому глядя на мать.
Мать улыбнулась и, оставив легкий поцелуй на губах сына, лукаво произнесла:
— Гинеколог ты мой! — ласково потрепала она его волосы. — Понравилось мамку изучать? Да ещё беременную…
— Конечно, мамочка… — спокойно отвечал Тимка. — Тем более, что ты самая интересная для меня женщина!
— Спасибо, сынок! Ты мой хороший… — радостно улыбалась она в ответ. — Пойдем, посмотришь свою беременную мамку…
— Пойдем, дорогая… — деловито произнес Тимка, и взял мать за руку.
— К нам с отцом, или опять на диван? — спокойно спросила мать.
— Нет, мамочка… — отрезал сын. — Сегодня я тебя буду осматривать на кресле…
— Мммм… Что-то новое придумал, проказник… — улыбалась мать. — Вы мужики такие придумщики…
— Да… — буркнул Тимка в ответ как-то несвязно.
В комнате отца стояло кресло. Однако его подлокотники могли подниматься. Неизвестно, кто был автором столь оригинальной идеи, но это было очень кстати в данный момент. Ещё вчера вечером Тимка поэкспериментировал с ним, и нашел его применение для данного случая наилучшим. Подлокотники поднимались на 40 сантиметров, что было вполне достаточно, чтобы положить ноги матери, словно на гинекологическом кресле. К тому же, спинка кресла также могла немного подниматься и опускаться, что было сделано для отдыха спины. Мать с Тимкой вошли в комнату, и сын сразу указал матери на кресло. Удивленные глаза матери были ему ответом.
— Ого! Когда же ты… — удивилась она.
— Пока ты готовила ужин… — оборвал её сын и улыбнулся.
Удивление матери объяснялось непривычным видом кресла, которое они с отцом купили недавно в обычном мебельном салоне. Тимка отодвинул кресло от стены, поднял подлокотники на максимум, а спинку кресла максимально опустил. Получилось довольно необычно для обычного кресла, но довольно обычно для гинекологического. Чтобы ноги не уставали лежать на подлокотниках, Тимка положил на каждый по маленькой подушечке и обвязал веревкой. В общем, получилось довольно удобное для подобного осмотра кресло с ярко выраженной изобретательностью сына. Мать смотрела на него с нескрываемым удивлением и восхищением одновременно.
— До этого даже мы с отцом не додумались! — восторгалась она. — А отец-то твой изобретатель ещё тот…
— Я тронут… Ну, подойди к креслу… — спокойно отвечал Тимка. — Быстренько, раздевайся и ложись… Сразу приготовь инструменты! У меня уже руки чешутся хорошенько тебя осмотреть, мамочка…
Мать сняла с себя футболку и шорты. Она оставалась в белом итальянском дородовом бандаже, красиво обтягивающем её большущий живот.
— Ух ты! — воскликнул Тимка. — Классно смотришься!
— Специально для тебя одела, гинеколог ты мой… — улыбнулась мать.
— Ну… покрутись немного… — попросил Тим.
— Мммм… — плавно поворачивалась мать, строя сыну глазки. — Нравится мой живот?
— Дддаааа… — выдавил Тимка.
— А ты не хотел бы когда-нибудь… ? — лукаво спросила мать и подмигнула ему.
— Что «когда-нибудь»? — не понял Тимка.
— Ну… я же женщина… ты — мужчина…
— И… ? — спросил сын.
— Ты не хотел бы сделать меня беременной? — улыбалась мать.
— Ты чокнулась? — спросил Тим, возбуждаясь.
— А что тут такого? — продолжала улыбаться мать.
— Что такого? — удивился Тим. — Да ещё вчера ты сама не хотела даже слышать о сексе со мной!
— Ну… мы, женщины, такие непостоянные… — и она рассмеялась.
Тиму внезапно вновь вспомнилась вчерашняя видеозапись, где «бородач» говорил о развратности «западных» женщин.
— Ну… ложись, хохотушка. — вальяжно предложил Тимка.
— Как скажете, доктор… — с готовностью отозвалась мать.
И эти слова, запавшие в душу Тимке, вновь вернули его к фразам, сказанным женщиной из Молдавии. Между тем, мать уселась, точнее, почти улеглась на кресло.
— Умница… — холодно произнес Тим. — А теперь поднимай ножки на подлокотники.
Мать, слегка кряхтя, подняла и положила ноги.
— Слушай, так удобно! — радостно произнесла она. — Прямо как у гинеколога, только удобнее — мягче.
Тимка взял два маленьких ремешка и пристегнул ноги матери к подлокотникам.
— Чтобы ноги не сползали, — опередил он вопрос матери.
— Хммм… — улыбнулась мать. — Изобретатель ты мой…
В это время Тим пододвинул стул-кресло, стоящий за письменным столом, прямо к креслу, на котором лежала обнаженная мать. На столе рядом стояла коробочка с инструментами и лубрикант.
— Ну… приступим… — холодно произнес он.
Мать с интересом смотрела на него.
— Какой у тебя срок? — холодно спросил он.
— Тридцать четвертая неделя пошла, доктор. — отвечала мать.
— У вас обильные месячные? — продолжал спрашивать сын. — Боли присутствуют?
— Месячные нормальные, без болей.
— Аборты были? Сколько?
— Да, были… Шесть… — ответила мать и осеклась.
— А нам с отцом сказала, что пять было… — холодным тоном произнес сын.
— Это не я сказала, а отец… — робко возразила мать.
— Ну-ну… — усмехнулся сын. — Больно было?
— Как тебе сказать… Когда первый делала, то больно было с непривычки. А потом… уже не так — привыкла. Мы бабы вообще к боли в этой жизни быстро привыкаем. Когда я тебя рожала, то чувствовала, как матка моя буквально разрывалась. Со Светкой уже гораздо легче. А Машку, я думаю, как из пушки рожу.
— Хорррошооо… — размеренно произнес Тимка. — Ну, давай я посмотрю твоё влагалище, мамочка…
С этими словами Тимка выдавил лубрикант себе на руку и хорошенько смазал пизду матери. Затем он достал зеркало Куско-3, ввел его во влагалище и расширил на максимум. Его взору предстала большущая розовая дыра, благо свет из окна давал прекрасный обзор. В центре ярко выделялась крупная розовая шейка матки с уже приоткрытым зевом.
— Таааккк… зев у нас приоткрыт… — растягивал слова Тимка. — Значит, скоро будешь рожать, мамочка. Дддааа… матку тебе нужно помассировать…
С этими словами он вытащил из коробки специальный металлический проуб. Это была хромированная трубка с утолщением на конце в виде большой фасолины. Затем он смазал конец проуба и ввел его матери во влагалище, уткнувшись прямо в шейку.
— Мммм… нннннааааайййй… — застонала мать.
— Ттттааааккк… Ну-ка, посмотрим насколько у тебя шейка раскрыта… — холодно произнес Тим.
Он приставил проуб к шейке и нажал на него. «Фасолина» свободно вошла в раскрывшийся зев шейки матки и полностью скрылась в ней.
— Хм… Какая у тебя шейка глубокая, мамочка… А ну-ка, потужся! — приказал Тимка.
— Зачем? — спросила мать.
— Делай, что говорю! — сурово произнес Тим. — Тужся! Посильнее!
Мать набрала воздуха и потужилась. Как и ожидал Тимка, шейка приблизилась ко входу во влагалище и почти вышла из него.
— Воооттт… Так полежи… — холодно сказал Тимка и рукой погладил выпирающую шейку.
— Мммм… ннннааааа… фффф… фффф… нннфффф… — учащенно задышала мать и шейка скрылась в глубине.
— Черт! — выругался Тимка. — Ну-ка, ещё тужся, мамочка! И посильнее!
— Сынок, мне трудно так удерживать… — начала мать.
— Ну-ну… отдышись и давай, тужся сильнее… — холодно говорил Тимка, оттягивая книзу влагалище.
— Аааанннн… негооооднииикк… — застонала мать и, несколько раз отдышавшись, напряглась и сильно потужилась. — НННггггг… АААкккк…
Её шейка вылезла из влагалища прямо поверх руки сына, которая оттягивала влагалище книзу.
— Ммм… Хорошая мамочка… — удовлетворенно произнес Тим, повернув руку, и удерживая снизу матку, а свободной рукой схватив шейку с боков. — Воооотттт… Теперь не уйдет…
— ААА!… ООООууууу… — закричала мать и схватилась за низ живота. — Ой, сынок, отпусти! Отпусти… маткуууу… больнооооо…
— Терпи, мамочка… вспомни аборты… — холодно глядя на мать, говорил Тимка. — Потерпишь… терпи-терпи…
— УУУУ! МММММ… ннннн… — ныла мать и поглаживала низ живота.
— Ух ты, какие мы! — восторгался Тим, лаская шейку языком. — Такая мягонькая… Мммм…
— АААА… ммммнннн… ааааа… — уже стонала, а не кричала мать. — МММ… оооооуууу… нннаааайййй…
А Тимка продолжал лизать шейку и углубляясь языком в ложбинку.
— Фффф… уууффффф… — дышала мать, поглаживая живот. — Ддддаааа… тааааккк… полижи её… Ой… аааууу… ааннн… оооййй…
— Привыкла уже? — улыбался Тимка, глядя на мать.
— Оу… дддааа… — стонала мать, опустив свою руку и лаская клитор.
— Да, давай… Поласкай клитор, мамочка… — подначивал Тимка.
И мать, закатив глаза от удовольствия, закончив стонать, начала постепенно остервенело теребить клитор, сжимая его двумя пальцами.
— Вау! — возбужденно подначивал Тимка. — Да ты у меня секс-бомба, мамочка!
И мать на слова сына продолжала возбужденно ласкать себя. Шейка и без того влажная слегка набухла, стала выделять смазку и немного раскрылась.
— Вооотт… Умничка, мамочка… Шейку мне открываешь… — деловито произнес Тим, но мать, похоже, это не слышала, продолжая ласкать себя.
Тимка намазал лубрикантом шейку и стал потихоньку надавливать указательным пальцем в приоткрытую ложбинку. Сначала проникновение было на половину ногтя. Однако, Тим был настойчив и вскоре уже весь ноготь прошел в шейку. Мать уже не кричала, а удовлетворенно посапывала и легко стонала.
— Оу… Тимочка… всё… уже… отпускай шейку, а то затечет и проблемы будут у меня…
Тимка ещё раз смазал шейку и отпустил её. Она медленно вошла внутрь.
— Ай! — вскрикнула мать и вновь схватилась за живот. — Ну, ты даешь… кобелюка… Я же родить могу… уууфффф… фффф…
— Пока не время. — спокойно произнес Тимка и начал вводить руку во влагалище.
— Мммм… — застонала мать. — Опять в шейку полезешь, негодник…
— Конечно… — холодно ответил Тим. — Ты же не дала мне закончить осмотр.
— Больно было, Тимочка… — застонала мать.
— Терпи… ты же женщина… — улыбнулся Тимка, полностью затолкав кулак в пизду матери. — Рожать-то уже скоро. Как там будешь терпеть?
— ОООййй… АААййй… — заохала мать, хватаясь за низ живота.
— Убери руку с живота! — скомандовал Тимка.
С этими словами он положил свою левую руку на низ живота и немного надавил на него. Одновременно он подал свой кулак во влагалище вперед до упора. Он прижал шейку матки и ощутил твердость матки и плод, находившийся в ней.
— ММММааааа… Мамочки! — закричала мать и схватила Тимкину руку на животе. — Я же рожу сейчас! АААаййй!… УУУУУййй!…
— Дддааа… Покричи немного, мамочка… — холодно отвечал сын, в очередной водя до упора свой кулак и одновременно нажимая на живот, подавая матку вперед.
— МАМАААА! МаммочкИИИ! — кричала мать, норовя высвободить ноги. — Хватит, Тимка!
— Давай-давай! Кричи больше, мамочка! Словно рожаешь… — улыбался Тимка, смотря на мать.
Он увидел знакомую картину. Лицо матери было раскрасневшимся, и на лбу и на лице выступил пот. Тимка разжал внутри кулак и уперся указательным пальцем в уже хорошо раскрывшуюся шейку матки.
— Таааккк… — произнес Тимка, вводя палец в шейку. — Воооотттт… хорошо…
— Ой… сыночек… оооуууу… аааамммммйййй… Не надо в маткуууу…
— Надо, мамочка… Надо! — улыбался Тимка, надавливая на живот. — Я уже плод чувствую… Машку…
Оууу… негодник… кобель… извращенец… — стонала мать.
Тимка освободил ноги матери, они долго целовались. Потом вместе мылись в душе и, наконец, уснули вместе как влюбленные голубки.
(продолжение следует)