Я лизал. Усердно лизал и пил сок. Проникал язычком в неё, обсасывал губки. Потом ухватил клитор и начал бешено его сосать. Бёдра задёргались, пальцы ещё крепче сжали волосы. Тихие постанывания. Потом Анна резко оттолкнула меня. Встала и быстро вышла из кабинета.
Я быстро застегнулся и упал в кресло. Задница болела. Но я весь дрожал. Такого шока у меня ещё не было.
С обеда Анна опоздала. Но я даже не рискнул высказать ей ничего в слух. По работе она была всё прежней, словно ничего и не было. Ни словом, ни интонацией, ни взглядом не показывая ничего. Очень внимательный и исполнительный секретарь. Но меня пугали часы. Стрелка неумолимо приближалась к концу рабочего дня.
Голова работала бешено. Придумывая варианты выхода из сложившейся ситуации. Оставался реальным только один — исчезнуть из города. Уехать в другое место. Да! Завтра тихо оформить заявление. И красиво, со всеми документами помахать ручкой… надо только…
Поток мыслей прервала открывшаяся дверь. Вошла Анна с бумагами.
— Дмитрий Владимирович, Вы вчера просили сделать копии с Вашего паспорта. Вот, пожалуйста.
Сердце сжало холодным кольцом. На стол легли копии паспорта… но самого паспорта не было. Я посмотрел на секретаря. Она уже покачивая бёдрами выходила из кабинета, поигрывая моим документом. Но у самой двери она задержалась.
— Дмитрий Владимирович, я уйду сегодня пораньше?
— Да, конечно, никаких проблем!
— Ээээ… вот только… — она задумчиво посмотрела в потолок, потом на меня и продолжила, — мне кажется я Вам оставляла что-то из своих вещей… Можете вернуть, пожалуйста?
Я даже сначала растерялся, в первую очередь от такой вежливости. А о какой вещи она говорит, я понял сразу. Вот только доставать из себя трусы при том, что дверь осталась открытой. Но взгляд девушки сверкал льдом. Она даже и не говорила никогда, что не потерпит ошибок, просто это чувствовалось.
Как ужасна ситуация абсолютной безысходности. Когда выход остаётся только один: подчиниться.
Я расстегнул брюки и стараясь не вставать из-за стола полез в штаны. Как всё не удобно, совершенно нелепая ситуация. В глаза Анне смотреть не мог. Из-за смеси стыда и страха. Как резала слух её вежливость, под которой скрывалась жёсткая натура.
Вот только лицо моего секретаря исказилось в гримасе отвращения, хотя и понятно почему.
— Я вроде по-русски говорила, что они сегодня вечером должны быть чистыми!
Анна вышла за дверь. Я не знал что делать. Снова упал в кресло. Трусы… трусы я запустил в мусорное ведро. Это был первый мусор за сегодняшний день — забавно осознавать, что за сегодня ничего даже и не сделал. А вот что дальше? Чего ожидать? Она просто ушла и…
И вернулась. С пакетом в руках. Закрыла дверь на ключ. Пакет полетел из далека ко мне. Упал на стол, где я его и остановил. Заглянуть не успел, я смотрел в глаза девушке. Она шла уверенным шагом и, казалось, что от неё разлетаются искры.
Через стол со всего размаху залепила пощёчину, ухватила за галстук и притянула к себе.
— Ты считаешь, что можешь делать всё, что захочешь? Позволь-ка тебе напомнить, что ты из себя представляешь! Начальник! Ты считаешь себя мужчиной? Кажется надо кое что объяснить!
Резким движением сорвала галстук и вытащила из пакета собачий ошейник.
— Вот это теперь будет на тебе постоянно! И мне плевать кто ты и где находишься! — в след за ошейником на руках затянулись широкие кожаные браслеты с металлическими кольцами — Ты пёс! И теперь это на всегда! Понял?
— Да! — автоматически ответил я и тут же получил ещё одну пощёчину
— Заткнись! Повторять я не буду! Пёс! Псы не разговаривают! У них нет ничего, кроме ошейника и миски! А об этом я позабочусь. Псы бегают на четвереньках и имеют только одно право и обязанность — ПОДЧИНЯТЬСЯ! Разделся!
Меня бил мандраж. Происходящее было как в диком сне. Но все точки уже расставлены. И просто я уже не могу не подчиняться. Или сесть в тюрьму. Или… несвобода тут или в застенках.
— Ты наверно сейчас думаешь о тюрьме? Не думай о возможных радостях жизни. Если я буду чем-то не довольна. То втопчу тебя в грязь. И тюрьма потом будет самым спокойным завершением бед.
С этими словами она, присев на край стола наблюдала как я скидываю с себя одежду. Потом прицепила к ошейнику и браслетам поводки.
— На колени! у меня мало времени!
Меня подвела к моему стулу и привязала. Руки к подлокотникам, а поводок от ошейника под сиденьем и притянула так, что подбородок оказался на сидении.
— Пёс… Привыкай жить на четвереньках! Оттопырь зад! Сильнее!
Свист и резкий удар ремнём. Я вскрикнул и сжался.
— Ой, я сделала пёсику больно? — рука погладила саднящий зад, потом прошлась по спине и потрепала волосы, — как ты жалостно скулишь. Ну ничего, я знаю как тебя успокоить.
Анна села на кресло и раздвинула ножки. Под юбкой трусиков не было. Сдвинулась так, что я упёрся в её киску. она была уже взведена и мокрая.
— Ну, действуй! Я тороплюсь, так что не смей меня задерживать! Быстрее! И нежнее! — ремень снова ужалил зад, рука с силой сжала волосы и снова удар — Лизать!
Сначала удары сыпались один за другим. Как я понял, она остановится лишь кончив. И чем ближе был миг оргазма тем реже уже ремень прижигал мою кожу. Она постанывала, прижимаясь ко мне больше и больше. И поддавала бёдрами. Тихий едва различимый шепот. Ремень уже выскользнул из её рук. Она уцепилась руками в подлокотники. Ещё немного и её тело затрясло в оргазме. Я продолжал ласкать её. Но уже не так интенсивно, просто нежно слизывал сок. Обсасывал губки. Иногда тело подрагивало от завершающих волн оргазма.
Она отодвинулась так, что я не мог дотянуться больше и всё ещё тяжело дыша посмотрела на часы.
— Блин! Из-за тебя! Ладно, потом поговорим.
Она соскочила с кресла и поправила одежду. Глянула на себя в зеркало и снова развернулась ко мне.
— Где мои трусики?
Я не знал что следует делать. Мне же запретили говорить, но… был задан вопрос. И все-таки я ответил:
— В урне.
— ЧТО???? — Она схватила урну и вытряхнула перед моим лицом. — Взял в рот! Вот так! Считай, что это твой сегодняшний ужин. Твоё счастье, что я тороплюсь.
Следом за этим одела на голову урну. Анна подошла к шкафу, где у меня висела верхняя одежда. Судя по звуку к ней перешли ключи от моей квартиры. Стук каблучков по направлению к двери. И уже оттуда я услышал «Спокойной ночи!». Затем щелчок закрывшегося замка.
Прощальная фраза молнией пронзила моё тело. В таком виде я проведу ночь??? Я выплюнул трусики и попробовал высвободится. Но крепления были продуманы надёжно. Да и кресло весьма тяжёлое. Я не мог его даже приподнять.
Положение всё хуже и хуже, на что ещё хватит фантазии у «моей секретарши»? теперь с нетерпением или со страхом ждать нового утра? К утру я буду без сил. И ещё один рабочий день. Но я буду просто спать на столе. Зато во время рабочего дня она меня не трогает. Но сегодня четверг. Завтра пятница, а потом выходные. Боже… что же будет на выходных??? Скинуть урну удалось. И в попытках устроиться поудобнее, я все-таки уснул.
Утро началось с голоса Анны.
— Доброе утро!