Эта часть написана в соавторстве с Селестиной.
НОЧЬ ТРЕТЬЯ. Рыночные отношения. Я уже засыпала, как, вдруг, раздались удары. Стоящие в углу и давно сломанные часы неожиданно начали отбивать полночь. Удары были странные, как будто, они раздавались только в моей голове, а спящий рядом муж даже не пошевелился. — Опять началось, — неожиданно всплыло в моём мозгу. С последним, двенадцатым, ударом, раздался какой-то шорох. Я прислушалась. Было такое впечатление, что в соседней комнате кто-то тихо ходит. Как это ни странно, но я не испугалась, а, наоборот, встала и не одеваясь пошла смотреть, кто же там хозяйничает. Зайдя в комнату, я резко щёлкнула выключателем и остолбенела, увидев торчащие из-под ёлки валенки и тощую задницу, обтянутую потертой шубой. — Ты кто? — удивлённо спросила я.
Задница вылезла из-под ветвей, шуба выпрямилась, и ко мне лицом повернулся Дед Мороз. — А… Алёна Васильевна! — узнавая «загудел» он, — это хорошо, что вы встали, давайте утрясём вопрос с оплатой. А то всё в кредит и в кредит, а мне ведь тоже жить на что-то надо! — Какой кредит? — недоуменно переспросила я. — За подарки эти, — Дед кивнул на разукрашенные коробки, стоящие под елкой, — чем платить будете, баксами или натурой? — продолжил он, рассматривая моё тело сквозь прозрачную ночнушку. — Так, ведь… — только и смогла я произнести. — Значит, натурой, — пригорюнился Дед Мороз, — ну ладно! — и стал расстёгивать шубу.
А я, как дура, стояла с приоткрытым ртом и смотрела на него, пока он не спустил до колен свои штаны. — Давай, — махнул Дед рукой. — Чего давай? — не удержалась я от вопроса. Он, смешно ковыляя и стараясь не запутаться в спущенных штанах, подошёл к дивану и сбросил с него подушечку. — Чего, чего… Соси! — и выпятил вперёд живот, приглашая меня встать на колени и заняться его огромным членом. Я, словно под гипнозом, сделала шаг, потом другой и, встав на указанное место, опустилась вниз. Челюсть отпала сама и в тот же миг огромный член мягко погрузился в мой рот. — Вот так… Хорошо… — задвигал Дед своей задницей, вгоняя дрын по самые гланды. — Х-х-х… — захрипела я, давясь и сдерживая рвотный порыв.
Попытка отклониться назад не удалась, так как дедушка своими пальцами, словно клещами, зажал голову, продолжая трахать меня в рот. Через десять минут, устав, он покинул заполненный слюною рот, сел на диван и деловито начал стягивать с меня трусики. — Ну вот… Опять… — сокрушённо произнёс он мотая бородой. — Что опять? — недоумевала я, даже не пытаясь ему помешать или вырваться. — Да ты, как внучка моя, бритая! Как я соскучился по волосатому лону… — сокрушался Дед, — ладно садись, — похлопал он себя по коленке, сдвинув ноги.
И я, встав на колени, опустилась своей кункой вниз, нанизываясь на дедушкин отросток. До чего же он был холодный, как эскимо, но твёрдый и длинный. — Ого! — не удержалась я и запрыгала вверх-вниз, скользя по члену. — Давай веселей, — хлопал меня Дед по голой заднице, — мне ещё в трёх квартирах побывать надо! А для ритма и для праздничного настроения я тебе новогоднюю песенку спою: В лесу родилась ёлочка, В лесу она… — нет, что-то не то, эта песня сейчас совсем не подходит. А напою-ка я тебе лучше новую внучкину песенку: Эх, раз, ещё раз, У Обамы выпал глаз. Всё у нас наоборот, За подарки Дед еб… т.
Сколько санкций ни вводи, Лучший праздник впереди. Всё у нас наоборот, В Новый год нас Дед еб… т.
Дед Мороз на Новый год Пьёт, как весь честной народ. Санта Клауса поймает, Тоже в ж… у отъе… т!
Минут десять я усиленно прыгала на дедушке в ритме его песенки, после чего он поставил меня раком и, громко ухая, как филин, продолжил долбить моё лоно. Холодок в вагине понемногу остужал моё возбуждение. Но, едва я собралась кончить, как Дед, громко заорав, начал изливать сперму мне на спину. Затем, кряхтя, выпрямился и похлопал меня по голой заднице: — Извини, некогда… Работа ждёт, — произнёс он, натягивая штаны и шубу, — а ты, это, дальше уже сама… Потом, порывшись в карманах, протянул мне упаковку с вибратором, — только батареек нет! — и посеменил к выходу… На этом закончился мой третий кошмар. А утром под подушкой я нашла две батарейки, завернутые в записку: «Вот, для комплекта, счастливо отпраздновать!»
НОЧЬ ЧЕТВЁРТАЯ. Операция «Перехват». Сегодня мы с подругой отпросились с работы пораньше — решили зайти на ёлочный базар, он у нас совсем рядом с работой. Походили, выбрали себе по маленькой пушистой ёлочке, заодно игрушки прикупили, гирлянды и прочие украшения и кое-какие подарки. Затем, вполне довольные собой, пошли ловить такси.мы уже были на «ты» и весело улыбались друг другу, как будто давно знакомы. Первым нашим клиентом был пятилетний Миша, и, кажется, у нас что-то получилось, мальчик был доволен. К следующим детишкам мы уже смело заходили и старательно исполняли свою программу. В конце-концов, мы так увлеклись этим необычным занятием, так вошли в роль, что не заметили, как в списке остался последний адрес. Мы зашли в полутёмный подъезд, стали подниматься по лестнице и оторопели: нам навстречу спускался, ковыляя еле-еле, ещё один Дед Мороз. Вот, тебе и на, а сказали, что никто больше не разносит. Этот Дед Мороз сделал ещё пару шагов навстречу, посмотрел на нас мутным взором и рухнул нам на руки.
— И что нам с ним делать? — спросила я. — Давайте его отнесем и усадим в машину, потом вернёмся и вручим последний подарок, а коллега пусть пока поспит. Потом я вызову нашу группу (они мне прикрепили к шапке микрофон), пусть везут его, куда хотят. Мы подхватили коллегу под руки и стали спускаться. Тем временем в подъезде хлопнула дверь и зашёл мужчина в рабочей спецовке и с метлой в руках. — О, сколько Дед Морозов в нашем подъезде, — сказал он глухим голосом. — Помогите мне дотащить его до машины, — попросил Рахман. Дворник согласно кивнул, и они вдвоём дотащили несчастного до входной двери, после чего случилось непредвиденное. Быстрым движением дворник ударил Рахмана по голове, и оба Деда рухнули на пол. Дворник схватил их за одежду и заволок под лестницу. А я стояла и оторопело наблюдала за всем этим. Затем, дворник двинул в мою сторону, злорадно щурясь и подкидывая в руке увесистую гирьку.
— Если не хочешь тоже получить по кумполу, помалкивай, — прохрипел он и, схватив за руку, поволок за собой к подсобке. «Я тут для снегурочки приготовил хоромы для Нового года, сейчас будем праздновать. Мгновение — и мы в кладовке с инструментом. Дворник стукнул меня пару раз рукой по лицу и швырнул на старый диван. — Быстро раздевайся, — скомандовал он, — праздник начинается. Думали меня перехитрить? Не тут-то было. Кто на свете всех хитрей, всех хитрей? Это Сеня всех хитрей, всех хитрей! Пока я дрожащими руками снимала костюм снегурочки, дворник снял спецовку и спустил штаны. — Ну-ка, снегурочка, поработай для начала ротиком, — злобно просипел он, помахивая гирькой. — Ага, — подумала я, — может в этом моё спасение? Нужно как можно дольше ублажать его ртом, но нежно, не раздраконивая. Глядишь, и помощь подоспеет.
— Была-не-была, — решила я и громко, что есть мочи закричала: — Сюда, на помощь! После этого получила удар кулаком и временно отключилась. Очнулась я в знакомом автобусе от ватки с нашатырём. Моим первым вопросом было: «Как там Рахман?» — Да, пока без сознания, едем в клинику. Уже скоро подъедем. Как вы себя чувствуете? — Нормально. Покажите мне этого гада. Меня подвели к закованному в наручники маньяку. — Пожалуйста, отлепите ему наклейки и вытрите лицо, я хочу на него посмотреть. Полицейские очистили лицо преступника, и я его сразу узнала. Конечно же это был он — гнусный Семён Семёныч, мой мучитель. — Что, допрыгался пёс смердящий? Много ты моей крови попил, теперь за всё ответишь сполна! — воскликнула я и с удовольствием пнула его в бок. Всё когда-то кончается, закончился и мой четвёртый кошмар.