В огромном зале с высокими мраморными сводами на высоком троне восседала королева амазонок. Голову властительницы украшал головной убор, выполненный из золотых пластин в форме перьев. Эти сияющие перья закрывали сзади голову и шею властительницы, на лбу проходил золотой обод, увенчанный громадным рубином. Сложив на груди руки с кроваво-красными ногтями, Мариса смотрела перед собой. Её лицо, как всегда, было холодным. Мысли и чувства королевы оставались тайной за семью печатями.
— О, моя королева, — работорговец в длинных одеждах из коричневого бархата и с высоким белым тюрбаном на голове, склонился в почтительном поклоне, — извольте посмотреть на мой новый товар.
Он указал на девушек, выстроившихся чуть поодаль. Все рабыни были одеты в полупрозрачные одежды, почти не скрывавшие их прелестей. Лёгкие вуалевые палантины, расшитые точно паутиной золотыми нитями, были наброшены на пятнадцать прелестных головок с опущенными долу очами.
Взгляд властительницы внимательно скользнул по девушкам и замер на одной из них.
— Ты, — Мариса указала пальцем на рабыню, — подойди!
Девушка, изящно покачивая бёдрами, покорно исполнила приказание, замерла в почтительном поклоне.
— Разденься! — вновь приказала королева.
И рабыня начала раздеваться. Сначала она сняла длинную голубовато-зелёную тунику из тончайшего шёлка, сверкавшего золотой вышивкой. Обнажённая высокая небольшая грудь, с розовыми, точно нераспустившиеся бутоны роз, навершиями открылась королевскому взору. На тонкой талии был повязан узкий поясок, поддерживающий полупрозрачные зелёные шальвары. В глазах королевы вспыхнул сладострастный огонь, и полуулыбка тронула губы.
А девушка, одним лёгким движением развязав на талии золотой шнурок, грациозно выступила из слетевших штанишек. Её изумительно нежное тело, не скрытое уже ничем, предстало перед очами королевы амазонок.
Мариса сошла с трона и подошла к юной рабыне. Взяв за подбородок, приподняла её лицо и заглянула в глаза. Тёмно-карие с золотыми искорками, они не отвели свой взор, прямо и открыто встретились со сверлящим взглядом королевы. Та медленно провела пальцем по грудкам девушки, едва касаясь, дразня, обвела ореолы и потом пощипала соски. Маленькие груди с крупными сосками, казалось, молили о ласках. Они трепетно отозвались на прикосновения Марисы, соски припухли и отвердели.
Королева ухмыльнулась, развернула девушку спиной к себе и ввела палец между пухленькими ягодицами. Они упруго сжали королевский перст. Потом погладила красавицу между бёдрами, чуть раздвигая маленькие тайные губки, и взяла палец в рот, пробуя на вкус.
— Да, пожалуй, я оставлю её, — сказала Мариса, продолжая скользить взглядом по девушке.
Она пристально рассматривала новую игрушку, изучая её, отыскивая возможные дефекты. Но дефектов не было! Красива, бесспорно, красива. Кожа нежная, словно восточный шёлк, так и манить прикоснуться. Ни единого волоска, ни единого изъяна. А эта родинка на правом плече… Искушение для глаз и мыслей, желание для тела! Пожалуй, слишком мала и хрупка. Но тем лучше — она будет покорна. Можно легко укротить эту юную газель.
— Отведи её, — королева выразительно переглянулась с амазонкой, — а этих — как обычно.
— Моя королева, этот бутон ещё не расцвёл, — сказал работорговец, подобострастно улыбаясь.
— Да? В самом деле? — брови королевы удивлённо изогнулись. — Ну, тогда она станет моей любимицей, украшением моего гарема, — она усмехнулась и добавила: — Если, конечно, выкажет покорность и послушание. Маленький невинный ландыш, как зовут тебя? — спросила она девушку.
— Цветок? Ха! Я угадала! — Мариса засмеялась. — Ты и, правда, похожа на цветок, — она подошла и, приподняв лицо рабыни за подбородок, заглянула ей в глаза. — Маленький цветочек, который завянет, если я захочу этого, — добавила тихо, словно прошипела.
Едва работорговец и рабыни удалились, амазонка — одна из самых приближённых к королеве особ, скромно сидевшая у трона властительницы — осторожно спросила:
— Моя королева, вы что-то задумали?
— Виджая, ты проницательна, — усмехнулась Мариса. — Ты прекрасно знаешь наш обычай. Семя самого заклятого врага, растёртое по телу, дарует вечную молодость и несокрушимую силу. Но, Виджая, мне мало его семени! — королева опустила сжатый кулак на подлокотник трона и, сверкнув глазами, заявила: — Пора подумать о наследнице. Он станет отцом дочери, которая когда-нибудь сокрушит Бригитанию. Тебе ли не знать пророчества?! Древние книги богини Свартши гласят: «Королева амазонок, рождённая от самого заклятого врага, превратит Амазонию в самое могущественное государство». Что же касается этого цветочка… — Мариса сделала паузу, задумалась на мгновение и твёрдо закончила фразу: — Она вполне сможет стать матерью… Наша принцесса родится истинной королевой, унаследовав красоту от матери, а силу и храбрость от отца…
— Но, моя королева, быть может, ещё не всё потеряно? — возразила та, имя которой на языке амазонок означало «победа». — Мы отправим гонцов во все уголки мира и найдём чародея, который поможет тебе самой забеременеть.
— Нет, — отвечала Мариса, качая головой, — моё бесплодие — это дар. Зачем сносить тяготы материнства, когда можно иным способом заполучить наследника? — королева усмехнулась и продолжала: — Моя стихия — война и пир, меня вовсе не прельщает стать толстой плаксивой гусыней, — её губы брезгливо изогнулись. — Если родится девочка, когда-нибудь она унаследует мой трон. Ну, а если судьба не будет милосердной и пошлёт мальчишку, он умрёт по обычаям предков. Бессмертная Свартши примет жертву. А мы поищем другую претендентку. Пока же решено, я сама подготовлю цветочек! — Мариса засмеялась. — Это будет приятное занятие.
— О, повелительница, — опять заговорила Виджая, — но почему бы вам не обратить ваши мысли на истинную амазонку? Вы не думаете, что наследница может родиться хрупкой, как её мать?
— Ах, моя Виджая, — королева покачала головой, — принцесса станет истинной амазонкой, потому что её взрастим мы. Увы, мы не можем остановить наш выбор на одной из наших дев. Он не примет ни одну из нас, так, как сможет принять её. Я слишком хорошо знаю Чёрного Дракона, мне ведомы его вкусы. Дитя же, будущая королева, должна быть зачата в настоящей страсти. Не в принуждении, Виджая, не в принуждении… — властительница погрозила указательным пальцем и продолжала рассуждать: — Конечно, я могу воспользоваться чарами, как пользовалась ими до сих пор. Но по завету Свартши зачатие наследницы престола Великой Амазонии должно происходить в истинной страсти. Сейчас его память чиста, словно свежий лист пергамента, а его вожделение доведено до крайности. Если сейчас он увидит эту прелестницу, семя взыграет в нём. Его будет много, и оно даст прекрасные всходы.
— Но, моя королева, — опять вступила Виджая, — а как же священный обряд зачатия? Неужели вы откажитесь от него?
— Конечно, нет! — твёрдо отвечала Мариса. — Обряд совершится по всем правилам. Твоя королева будет участвовать в ритуале, поэтому, милая Виджая, не тревожься — мы не нарушим завет богини. Ступай, прикажи отвести девушку в мои покои, — распорядилась она.
С поклоном удалилась привыкшая побеждать. На её правильных чертах застыло странное выражение, словно какая-то затаённая мысль не давала покоя амазонке. Подозвав к себе прислужницу, она что-то шепнула ей на ухо.
***
Пушпу вели по длинной узкой лестнице, ведущей в подземелье. Сырой воздух пах плесенью. Вокруг было так темно, что, если бы не свет тусклого фонаря, который несла амазонка, девушка просто не смогла бы двигаться в этом затхлом, замкнутом пространстве, никак не походившем на великолепие самого дворца, возведённого рабами-ремесленниками. Сами амазонки умели только воевать. Но из разных концов света они захватывали или покупали в рабство искусных мастеров, которые создавали всё великолепие города дев-воительниц. Убранство королевского дворца сияло от золота и драгоценных камней, ослепляло полированным мрамором, а здесь, в подземелье, всё походило на саму преисподнюю. — Куда меня ведут? — осмелилась спросить Пушпа у стражницы-амазонки.
— Молчи, если тебе дорога жизнь, — был ей ответ.
И вдруг её резко толкнули в сторону, в тёмный провал в стене. Она упала и едва успела подняться, как поняла, что за ней захлопнулась тяжёлая дверь. Темнота поглотила деву. Ужас сковал её так, что она не имела сил даже закричать, у неё перехватило дыхание. Девушка с детства боялась темноты и замкнутых пространств. И сейчас едва не потеряла сознание от охватившего её страха. Но ей нельзя было лишаться сил, в её положении это было бы роскошью. Она должна, должна двигаться! Во что бы то ни стало! Вопреки страху.
Он потерял счёт дням. По ощущениям, прошла целая вечность. Хотя он точно знал, что когда-то был другим человеком. Единственное, что владело им изо дня в день — желание. Он хотел встречи с женщиной, жаждал напиться ею, как истомлённый путник в пустыне жаждет испить воды. Она приходила к нему во снах, маня улыбкой. Он брал её, как голодный зверь, грубо вонзался восставшим фаллосом, врывался в тесные недра. Она кричала под ним, извиваясь, царапала его плечи, старалась вырваться. Но вскоре затихала, покоряясь его натиску, и уже старалась двигаться в унисон. Он ощущал, как стройные длинные ноги сжимают его талию. Их языки сталкивались в неистовом противоборстве поцелуя. Но всякий раз он просыпался, не взойдя на вершину.
Дхирам пришёл в себя от скрипа обитой железом двери. И вмиг опять всё стихло. Однако — он это понял по едва уловимому дыханию — в его темнице кто-то был. Хорошо, что сегодня он не подвешен на цепях, хотя его руки в оковах, но он сможет защищаться, если к нему подослали убийцу. Цепь была достаточно длинной. Уловив осторожное движение, он кинулся туда и схватил вошедшую женщину. Она вскрикнула и попыталась вырваться, забившись в тисках его рук, но он зажал её рот ладонью и пригвоздил девушку к стене.
— Молчи, — прохрипел он, — иначе я сверну тебе шею.
Она попыталась что-то ответить, но он